О вечной теме - любовь

Ты в горах? Я тоже. И оба мы на «нейтральной полосе» между царствами Солнца и Луны. Впитай это - память, фантазию, прошлое, будущее и миг сна между ними – один бесконечный миг. А события? Да, я всегда буду говорить, что события – это экипажи, на которых разъезжают перемены. Эти - разъезжают ?…

Крадутся?…
Неслышно?…
Из глубины?…
Какой?
…
Заторможенность безмолвного шока. Новое качество неведения. Что делать? И что со мной будет? Посмотри, говорю себе, что окружает тебя в данный момент? Что в этой картине не так? А неправильно вот что: здесь нет его. И я должна …
Тут же заметалась как птица, случайно залетевшая в дом.

Убегай…
Я прекрасный ловчий,
моя кровь крепче старых вин.
Мне казаться жестоким проще –
это таинство, mon ami…

О любви и смерти мы кое что знали – две великие банальности, два близнеца, которыми одержимы авторы песен и мыльных опер. Но, оказывается, существовала другая жизнь. На нее намекали или писали фанатично, откровенно.

Тайны….

Мы ступаем по ним босыми ногами… Не пораниться бы … Они жгли и рвались наружу. И не было иного шанса открыть правду. Впрочем, жизнь – это компромисс. И не то чтобы это неверно, просто надоело, как может поднадоесть пусть и великое, но искусство, неотрывно, словно зачарованное, взирающее в черную бездну. Бездна - это наверно мы сами? Втягивает? Вас лично – она втянула? Подобные вопросы всегда зависали в воздухе, как звонки телефона, на которые некому ответить.

это вечный инстинкт охоты –
ты бежишь и зовёшь к себе.
Это вечное "кто ты, кто ты…
обернись же лицом к стреле".

Ночь наступала, ничего не поделаешь. И какая бы роль ни издевалась над нами, казалось, мы играем сами себя, внутренних, нездешних. Мы пытаемся своим собственным безумным способом дать как можно более точное определение неопределимому. Это моё «я» - было словно бы из огня. Да, огонь в чистом остатке и вне трезвости. Смеетесь?… Нет, не подарим Леди Трезвость победу.
… Как часто вы встречаете родственную душу, человека сильного? Иногда? Изредка? Я невольно сглотнула, в горле пересохло…. В голове одни вопросы, отчаянно пытаются оформиться в слова. Ты слышишь? Я словно в школе, и меня заставляют заниматься предметом, который знаю и без них.

Промахнусь… подойду поближе –
это каждой охоты цель,
лунный гонг отзовётся трижды
и стрела попадёт в мишень.

Это должно быть формой безумия - иметь так много и так яростно бороться за одну лишь малость, за крошечное преимущество над другими, за полет стрелы, за цель. Ты подчиняешься этой энергии, она захватывает. Все сводилось к одному – мир не такой, каким кажется. Даже отдаленно не такой. Если я вам скажу, что говорю чистую правду, и поклянусь всем, во что верю, теплом, светом и звуком, нетерпимостью — вы мне поверите?

Я узнаю свою добычу
по глазам, по рисунку вен…
её белых колен величье –
это ловчий, попавший в плен.

Мир, лишенный внешних звуков, заполнился биением сердца. Какое-то время его удары были единственной возможностью отсчитывать время. А лунный свет так же материален, как и пространство. Разум больше не флиртовал с рассуждениями о ценности жизни. Мне казалось, я погружена в себя, ничего не знаю и ограничена пределами собственной кожи, из которой торчат антенны. Похоже, и он готов протянуть руку, похитить мое тайное «я». Ладно, почему бы и нет?

Моя кровь - виноградный Rothschild,
самый алый июльский сок…
Я собрал сотню добрых пошлин,
самый нежный простой оброк.

Я хотела подуть ему в затылок, а в мозгу сами собой возникали бессвязные картинки и пустые слова. Лунный бриз странное явление. Вдруг показалось — он освободился от изолированности, снова выбрался за пределы собственного мира… И это была не любовь. Во всяком случае, не такая, как ее понимают сентименталисты. И не смерть, как ее понимают рационалисты. Речь шла о … Нет, пожалуй, это ни к чему. Дурацкие игры. Просто полнолуние.

Никогда не жалел о прошлом –
тот, кто сдался - уже не цель…
ты устанешь к утру, возможно,
наигравшись со мной в мишень.

Может, вы хотели сказать, что в соединении обстоятельств есть нечто значительное, загадочное и даже чудесное… Сказать, что существует закономерность, невидимая человеческому глазу. Не каждому дано понять, как это важно. Пусть он попробует подчинить меня своим жестам, а - я подчиню его моим. Они уже находят отклик, а звуки… Все происходит само собой, заторможенно, замедленно… Лишь фальшивое создается быстро, как на сборочном конвейере. Для настоящего нужно время.

И луна?
Да.
Полная.

Как я здесь оказалась? Что меня сюда привело? Какая тропа? Слова – словно сигарета небрежно оброненная на деревья высохшей рощи. Мне показалось, здесь расходятся кромки всех наших «и», «затем», «в противном случае»… Чувствую себя пришельцем.
Он боролся, пытаясь спастись… Со мной. От меня. Без меня. Лунный свет … Кто прочтет ваши знаки, кто увидит вас сквозь оставленное нами ?
… Сверкнула зелеными глазами, которые принесли ему столько проблем…

И тогда я пойму, что загнан,
уведён в вековую даль…
что на сердце темнеет рана,
и анжуйским горит печаль.

Ой не смешите,только не это. Мы прикасаемся к сакральному. Как бы вам сказать? Жизнь, уменьшаясь в размерах, оказывается стянутой в узел. Мы проходим там, где дерутся коты и валяются битые бутылки, но для нас этогo словно не существует. Ветер рвет нас на части, но мы не ощущаем его. На заборе на ста языках нацарапано непристойное слово. Мы не замечаем. Кто придумал, будто посох способен поддерживать путника? Право, не знаю почему. И ничто меня не волновало бы при этом. А мы походили на мотыльков, лишенных источника света. И некуда больше лететь. Может хоть кто-нибудь понять, что я чувствую?

Я - твой самый последний ловчий,
моя кровь крепче старых вин.
Я охотился этой ночью,
но добычей настигнут был.

Привет, мир, вот так я буду выглядеть… Тогда все это казалось нереальным, да и сейчас кажется.
Странно, что такая фиксированная вещь, как прошлое, способна нас удивить – как будто нас там никогда не было.
Странно, как дрожат на бумаге слова, сплавляются в строки и становятся поэзией.
Странно, говорил он, кровь - это море; а наши мысли – лодки в этом море, темном, горячем, жарче жаркого.
И нет ничего внешнего, что не возникло сначала внутри. Нет ничего реального, что не было прежде предметом мечтаний.

Чудеса случаются.
Нет, – ответил он. – Чудеса творятся.

Мне больше не нужна машина времени. Я «перескакиваю» сама. Обычно назад. В полнолуние. Между всеми формами бытия возможно общение – если знать способ, конечно. Птица общается с человеком, а человек – с луной. Потому что мир неделим. Потому что мы помним себя до того момента, когда мы были каплями в океане. Лунной дорожкой, наверное. Сны и были местом, откуда всё появилось, – первопричиной. Это преследует нас всю жизнь.

Стихи поэта с ником Снежный Рыцарь, 2012

© Copyright: Татьяна Коултер, 2012
Свидетельство о публикации №11207281401